— Ага! Вот он, вернейший способ заинтриговать и обратить всмиренную просительницу неприступнейшую из женщин. Умоляю, Дуг, ну что же онасказала?

— Она сказала, — ответил Селби, — что независимо от того,какое на Инее Стэплтон платье, у смотрящего на нее никогда не возникает мысли,что она в это платье одета. Он непременно отметит, что она в это платьеоблачена.

Инее рассмеялась, тщетно пытаясь скрыть удовольствие.

— Хорошо, что никто не видел меня сегодня утром в саду,когда я в рабочем комбинезоне осматривала последствия заморозков… Боже, какхолодно было этой ночью!

Он кивнул. Ловким поворотом руля выровняв пошедшую юзоммашину, она вписала ее в вираж и с разгона бросила на крутой подъем наМердон-авеню.

— Так, значит, ты думал обо мне? — спросила она.

— Да. Я хотел поговорить с тобой насчет твоего брата. Онаскользнула по нему взглядом и снова неотрывно уставилась на дорогу. Ее губысжались.

— Я слушаю, — бесцветным голосом произнесла она.

— Меня беспокоит, не слишком ли усердно Джордж стремитсяпускать людям пыль в глаза?

Они молча проехали около половины квартала. Наконец полушутясказала:

— Дуг, я просто в отчаянии! Пока ты не занялся политикой, мывиделись. Ты часто заходил ко мне, мы вместе играли в теннис, гуляли и каталисьна лошадях. А потом ты кинул перчатку на политическую арену, превратился вмолодого агрессивного прокурора и стал шарахаться от меня как от чумы. Итеперь, когда наконец я вновь увидела тебя и мое сердце запрыгало от радости,потому что ты сказал, что искал меня, выясняется, что тебе всего лишь нужнобыло проконсультироваться относительно моего брата… Выходит, желание видетьменя носило чисто профессиональный характер?

— Понимаешь, Инее, у меня… просто не получается работатьспустя рукава, — улыбнувшись, виновато ответил Селби.

Свернув на Колман-стрит, она притормозила перед зданиеммуниципалитета.

— Что ж, господин окружной прокурор, очевидно, поездкаокончена. Вы прибыли к месту назначения.

— Но ты так и не ответила на мой вопрос, — возразил Селби. —Не знаю, избегаешь ли ты ответа нарочно или же просто пытаешься меняпристыдить!

— Как будто это возможно!

— И все же, Инее, мне хотелось бы услышать твое мнение. Неслишком ли активно в последнее время Джордж принялся сорить деньгами? —спокойно повторил Селби.

Она заглянула в его глаза, по обыкновению, словно решая,какой дать ответ, секунду помедлила и сказала:

— Возможно, Дуг, Я просто не знаю. Завтра возвращается отец.Я хочу предложить ему подыскать Джорджу работу на сахарном заводе, чтобы пареньмог хоть чем-то заняться.

— А сам Джордж насчет этого в курсе?

— Нет. И не говори ему.

— Конечно. Для меня это вопрос профессиональной этики, —заверил Селби.

Уставившись прямо перед собой, то нажимая, то сбрасываяногой педаль газа, она пыталась заставить мотор исполнить какую-то мелодию.

— Интересно, — медленно произнесла она, — а не стоит ли отцузаодно подыскать работу и для меня?

— Зачем? Разве это ты пустилась в загул? — пошутил он.

Но ее глаза остались серьезными. Теперь в них появиласьлегкая печаль.

— Я заметила, что у тебя, похоже, есть время только наработающих девушек, — задумчиво произнесла она.

На лице Селби отразилось недоумение.

— По крайней мере, — продолжала она, — видимо, поэтому ты унас больше не бываешь.

— Это все из-за работы, Инее, — попытался оправдаться он. —Она поглощает все мое свободное время.

— А что ты делаешь субботними вечерами и по воскресеньям?

— Сказать по правде, большей частью сижу в своем офисе.

— Пару дней назад я видела Сильвию Мартин, — переменила онавнезапно тему разговора. — Очевидно, как репортер «Кларион» она делает успехи?

— И какие! — воскликнул Селби с неожиданной гордостью. —Девочка просто чудо! Трудолюбивая и, главное, с головой на плечах.

Лишь только когда молчание Инее Стэплтон стало гнетущим,Селби сообразил, что ему, пожалуй, не следовало проявлять столько восторга.

— У меня есть подозрение, — сказал он, переводя разговор вболее нейтральное русло, — что Джордж пристрастился к азартным играм и этодолжно обходиться ему в немалую сумму.

— Откуда мне знать, — произнесла она безразлично. — Джорджне посвящает меня в свои личные дела. Будь я на пять лет Младше, а не старшеего, ситуация, возможно, была бы иной. Мальчишкам нравится защищать своихмаленьких сестричек, но с возрастом они начинают смотреть на старших сестер какна что-то, вечно мешающее, вечно ограничивающее их права, независимость, жаждуприключений. А почему ты сам не хочешь поговорить с Джорджем, если это тебя такбеспокоит?

— Он ранимый и вспыльчивый, — медленно ответил Селби. — Еслия открыто сделаю ему предупреждение, то, боюсь, это только испортит дело.Понимаешь, он может захотеть продемонстрировать мне, что не нуждается ни в чьихсоветах.

Она перестала поигрывать педалью.

— Но ведь ты мог бы заглянуть к нам домой, повидать меня и,между делом, перекинуться с Джорджем парой фраз. В конце концов, такой поступокне был бы совсем уж неожиданным. Ты ведь заходил ко мне прежде. Погоди-ка,когда же это было в последний раз? — Она прикрыла глаза и принялась считать попальцам.

— Сдаюсь! Лежачего не бьют! — засмеялся Селби. — Мы можемвозобновить игру в теннис, когда немного потеплеет.

— Так ли это понимать, — спросила она, — что я приглашена натеннисный матч, который состоится где-нибудь поздней весной или ранним летом,текущего года?

— В ближайшую субботу. У меня будет свободна вся втораяполовина дня.

Инее спрятала от него выражение своих глаз, отвернув лицо кстеклу и принявшись внимательно изучать затянутое дымом небо.

— Что ж, — ответила она, — в такую холодину, пожалуй, мне неудастся надеть шорты, и это несколько снизит темп моей игры… Однако я готовапоспорить, Селби, что ты настолько засиделся за своими бумагами, что проиграешьмне минимум два сета из трех. Ставлю поездку в Лос-Анджелес, обед, театральноешоу и ужин в ночном клубе.

— Эй, так нечестно! — возразил он. — Потому что даже если явыиграю, то все равно не смогу получить того, что мне причитается. В противномслучае я буду чувствовать себя как платный партнер на танцульках.

При этих словах она вновь повернула к нему лицо,непроницаемое, словно маска.